Чащин Андрей Александрович. Родился в 1967г. в Новокузнецке. Окончил педагогический институт по специальности «Физика и информатика». С 1988г. работает в промышленном альпинизме. Со школьных лет занимается спортивным альпинизмом - КМС. В разное время работал тренером по альпинизму и скалолазанию. Многие из его воспитанников сейчас известные экстремалы и промальпы в Новокузнецке. Пишет песни на свои стихи.

Боюсь
Боюсь услышать
Браток
Быть банальным не спортивно
В тумане млечного пути
Ветер надежд
Все не просто
За вечным праздничным столом
За окошком моей электрички
Как здорово
Ключик
Кто знает
Кто узнает трубадура
Лучик
Мне бы петь
Может быть
Наши сны
Не о том
Ну, счастливо
О чем поет листва
Однажды преступив границу
Папа
Почему ко мне предвзято
Сегодня ее не будет
Тик-так
Ты говоришь, что узнаванье разрушает
Ты замечала
Ты притягиваешь взоры
Ты приходишь из обмана
Ты улыбнулась - я растаял
Чудные
Чужими и холодными губами
Я завидую тем, кто были
Я научусь тебе являться
Я не голос
Я рассветом весь мир обнимаю


  *  *  *
Боюсь трезветь и быть спокойным,
Боюсь, что ты не веришь в грезы,
Боюсь быть взрослым и серьезным,
Боюсь твои увидеть слезы.

Боюсь внезапного разрыва,
Боюсь обманутой надежды,
Боюсь стенаний и надрыва,
Боюсь, что станет все, как прежде.

Боюсь твоих сомнений тайных,
Боюсь тебе надоедать,
Боюсь, что утомил стихами,
Боюсь, решишься отказать.

Но, от волненья задыхаясь,
Навстречу пламени лечу.
И дразнит истина простая:
Я Вас люблю! Я Вас хочу!


  *  *  *
Боюсь услышать: «Перебор.
Так много смертным не дается
В кредит любви, тепла и солнца,
Когда пред Богом ты не вор.

Пора по счету заплатить.
Потерями уравновесить,
Вуалью серою завесить
Судьбы серебряную нить».

Беспечный счастья расточитель
Кричу, молю: «Не надо драм.
Позволь, я сам тебе отдам.
Мой ростовщик, я твой проситель.

Прими как жертву каждый год
Забот семейных сериала,
Где без конца и без начала
Несется дел круговорот.

Прими бессонницу ночей,
Когда предчувствиям не спится,
Когда в груди тревожной птицей
Трепещет сердце-воробей.

Прими тяжелый труд в зачет -
Мужскую черную работу,
Где руки сводит от ломоты,
Где часто кровь и грязь, и пот.

Однако если векселей
Моих все это не покроет,
Ты намекни - и я утрою
Старанье к радости своей.

И если все же отщипнуть
Захочешь жизни каравая ,
То мой кроши с другого края,
Родных и близких позабудь».

Пусть плата не коснется тех,
Кто рядом, тех, кто сердцу дорог.
Чтоб счастье не было укором,
Собой закрыть от боли всех.

Пока наш кубок до краев
Любовью полон золотистой,
Прозрачной, как слеза, и чистой,
Нам надо пестовать ее.

Но только бы не расплескать
За озорством застольных тостов,
В усталости, в болезнях роста
Друг друга руки поддержать.

Уснула Муза, голос мой.
И Солнце уступило ночи.
Они давно и сладко очень
Сопят тихонько за стеной.


БРАТОК

Век растаял. Поменялась эпоха.
Захватил и нас событий поток.
Раз мы живы, это тоже не плохо.
Ничего, прорвемся, браток.

Если больно, будем биться до крови.
Если трудно, будем рвать удила.
А на ментике - фамилия, номер,
За душою - то, в чем мать родила.

Власть имущим мне совсем не завидно,
Ведь не важно: ты солдат или зек.
Лишь бы было перед мамой не стыдно,
Лишь бы был ты для людей человек.

Снова будут неоткрытые темы,
Жизнь закручивает новый виток.
Я за Гамлета решил все проблемы:
Будем жить, прорвемся, браток!


  *  *  *
Быть банальным не спортивно,
Быть банальным не смешно.
Быть единственным наивно,
Быть особенным грешно.

Но желанье в это верить
Убаюкивает разум.
Тонкой струйкой через нервы
Проникают в душу фразы.

И паденье неизбежно
В серых глаз бездонный омут.
Где ты, светлая надежда?
Где ты, сладкая истома?

Мне не справиться с собою.
Все внутри стучит и бьется,
Что-то не дает покоя,
Острой болью отдается.

Где ты, страстное лобзанье?
Где ты, губ моих услада?
Где ты, жизни оправданье?
Быть бы возле…Быть бы рядом…


  *  *  *
В тумане млечного пути
Я брел с закрытыми глазами.
Я сердцу рот сжимал руками
И чувства сдерживал в груди.

Расправил год свои крыла,
И вспыхнул свет, и я проснулся,
И ангел взглядом прикоснулся,
И этот ангел ты была.

Веду ладью своей судьбы,
Угодно воле Провиденья,
Но вижу, как судьбы теченье
Его влечет в твои сады.

А ты любви на берегу.
Ее ты пробуешь на ощупь.
Ты потерять боишься почву,
Но я тебя подстерегу.

И напою тебя словами
В тот час, когда душа открыта,
И стану целовать ланиты,
Любви бутон ловить губами.

Оставив робость на пороге,
Я буду нежно-откровенным,
И утомительным, и долгим,
Как изначальный грех Вселенной.


  *  *  *
Ветер надежд растрепал мои волосы.
Я живу перелетом птиц.
Жизни бегут разноцветные полосы
Вниз по ручью исчезающих лиц.

Сколько лет
Я ищу наугад
Ясный свет,
Где любви водопад,
Где ответ
На вопросы, которые
Я сам себе задаю невпопад!

День суетится резиновым мячиком,
Прыгает и вертится волчком.
Серость манит зазывающе пальчиком
Тихой привычкой и узким мирком.

Только я
Не могу не мечтать,
Сам себя
Все пытаюсь понять.
Зря - не зря,
Но живу ожиданием,
Что научусь белой птицей летать.

Мир распишу золотистыми красками,
Солнечным ощущеньем весны
Перемешаю реальность со сказками,
Буду являться тебе через сны.

Я же не раб
Обстоятельств и дел.
- Сам выбираю
Свой путь и удел,
Сам сочиняю
Себе настроение,
Сам добиваюсь того, что хотел.

Ветер чудес растрепал мои волосы,
Ночи шаль разлеглась полотном.
Первой струны обжигающим голосом
Сердца призывы звучат перед сном.

Верю ему,
Что однажды найду
Света родник
В изумрудном саду.
Путником, странником, солнечным мальчиком
Я по лугам этой жизни иду.


  *  *  *
Все не просто, не просто, не просто.
Неизбывны тоска и надежда.
Мир накинул пальто не по росту
Принимаем его по одеждам,

Полагаем простым и нелепым,
Измереньями жизнь поверяем.

За дверями телесного склепа
Бестелесная совесть скучает.

Лишь слеза, как случайный знакомый
Предлагает глоток очищенья,

Чтоб душа тосковала о доме,
Чтоб искала любви и прощенья.

Мы смотреть приучились глазами,
Только глаз - ненадежная мера.
Под незримыми небесами
Неизбывны надежда и вера.

  *  *  *
И опять я не сплю до рассвета,
И опять не удачен полет.
Я, похоже, такой же, как этот:
Идиот, идиот, идиот.


  *  *  *
За вечным праздничным столом
Меня едва не обделили.
Все то, что годы приносили,
Я перепробовал на нем.

И, вроде сыт, и, вроде, пьян,
Но как-то скучно, как-то пресно.
Хотя, знакомым и друзьям
И весело, и интересно.

К чему мне это торжество?
Зачем я зван на праздник этот?
Все, что я видел, - все не то.
Здесь мало истинного света.

Отставить стул, пойти домой?
- Хозяин, может быть, отпустит.
Но где-то теплится: «Постой!
А вдруг ты главное упустишь?»

Среди цветных заморских вин,
Среди кричащих угощений
Неброский глиняный кувшин
Искусно спрятал хитрый гений.

Я знал, я верил: «Есть оно,
(пусть мне его и не досталось)
Любви волшебное вино».
Казалось бы, такая малость!

Судьба наполнила бокал.
Ловлю его, как подаянье.
Как долго этого я ждал!
Я - жажда весь. Я весь - желанье.

Прильнув губами, пью и пью
Большими жадными глотками
Любовь прозрачную твою,
Вином облившись, как слезами.

Не оторваться. Не вздохнуть.
Как глобус, голова кружится.
Люблю, люблю тебя одну.
Я пьян. И счастлив я, как птица.

Не дай мне Бог допить до дна!
Пусть не иссякнет твой источник.
Тебя я ждал. Мне ты нужна
Всегда, везде и днем, и ночью!


  *  *  *
За окошком моей электрички
Возбужденно гудят провода.
Повторяю себе по привычке:
- Все нормально. Года - не беда.

Я в руках зажимаю синицу.
Мне уютно, светло и тепло.
Отчего же так сердце стучится?
Почему же дышать тяжело?

Может быть, в переходах вокзала
Сгоряча перепутал пути?
Та девчонка меня не узнала,
Я за ней не решился пойти.

Стрелки нас развели аккуратно.
Разбежались лучи полотна.
Уж давно не один я, понятно.
И она ведь была не одна.

Только мягкими лапами боли
Давит сердце в минуты тоски,
Только имя чудесное: "Оля",
Отдается мне пульсом в виски.

Что за новым лежит поворотом?
- Не доступен нам атлас дорог.
Я хотел, чтоб всевидяший Кто-то
Объясниться однажды помог.

В неэвклидово сложенном мире,
Тесных правил смахнув пелену,
Параллельные могут прямые
При желании, сплетаться в одну.


  *  *  *
Как здорово: выпить чаю,
Покачивая ногой…
Или сидеть, вдыхая
Ночной тишины покой,
Трястись по утрам в трамвае
И слушать колесный рэп,
И ждать наступленья мая,
И пробовать свежий хлеб,
Держать на коленях кошку
Или гладить собак,
И плакать не по-нарошку,
И что-нибудь сделать не так,
И быть чудаком немного,
И вечно к тебе спешить.
- Как здорово, слава Богу,
Влюбленным на свете быть!


КЛЮЧИК

Скажи уйти - и я уйду,
И стану, молча, плакать криком.
Без этих глаз я пропаду,
Застыну отраженьем, бликом.

Без этих рук я стану снег,
Никто его не разогреет,
Никто не сохранит побег,
Любви бутон не возлелеет.

Без губ зовущих лепестков
Я рот сожму в немой улыбке
И не растрачу страстных слов,
Не повторю любви ошибки.

Без Солнца маленькой души
Я к сердцу враз захлопну двери.
И все девчонки хороши,
Но им я ключик не доверю.


  *  *  *
Кто знает: С чем соприкоснуться
Земному телу, на какую параллель
Ему припасть и сможет ли проснуться
Его душа? Кто выбирает цель
Рожденья в этом теле, в этот час?
Кем связаны родители и дети
Судьба к судьбе? Кто заставляет нас,
Как угли, ворошить вопросы эти?
Кто через призму наших ощущений
Вбирает звуки, запахи, цвета?
Кто открывает азбуку прозрений
И вкладывает в спящие уста
И в спящее сознанье? - Кто бы ни был,
За боль, за радость, за возможность жить
И умереть я говорю: «Спасибо», -
За мнимый выбор, за умение дарить.


  *  *  *
Кто узнает трубадура,
Если тот,
Неприметная фигура,
Не поет.

Отложил перо с гитарой
И молчит,
Стал чумазым и усталым,
Ночью спит.


ЛУЧИК

Пляшут в танце мысли-дуры,
В голове пустой кружат.
Радость, счастье шуры-муры.
Чувства пляшут и гудят.

Год ушел тяжелой ношей,
Будто спала пелена,
Будто за седой порошей
Мне дорога вдаль видна.

Грустно, трудно, безнадежно
Прозябать в уныньи дней.
Лучше, бросив осторожность,
Окунуться в жизнь смелей.

Из-за шторы лучик света
Пополам порезал тьму.
Он живой посланец лета.
Я завидую ему.


  *  *  *
Мне бы петь
Гимны вешние,
Мне бы в небо смотреть,
Не безгрешному,
Мне бы в небо взлететь,
Не безгрешному!

Мне б вернуть
Отблеск теплого дня
Тем, кто в жизненный путь
Отправлял меня,
Кто на солнечный путь
Направлял меня!

Мне б с тобой
Неразлучным быть,
Мне бы ветер злой
Навсегда забыть,
Мне бы горе с тоской
Навсегда забыть!

Мне бы жить
Тихим праздником,
Мне бы внуков носить,
Нянчить правнуков,
Мне бы внуков учить,
Нянчить правнуков!

Мне б писать
О любви, о любви,
Мне бы ею дышать
От зари до зари,
Мне б любовью дышать
От зари до зари!

Мне б расти
С каждым днем, с каждым сном,
Мне бы радостным
Полыхать огнем,
Мне б до старости
Полыхать огнем!


МОЖЕТ БЫТЬ...

Для тебя раскрыл
Я души тетрадь,
Белые листы
Начал отрывать.

Рифмы теплых губ
Я на них кладу,
Нити сладких пут,
Мыслей чехарду.

И не просто фраз
Полные листки,
В дар тебе принес
Я души куски.

Может это ты,
Та, кого я ждал,
Жгучих слов цветы
Для кого держал?

Может быть тебя
Я искал в толпе,
Идеал любя
В вечной суете?

Может быть твое
Имя я шептал
В час, когда про все,
Сонный, забывал?

Может быть твоих
Нежных пальцев круг
Я во тьме ловил,
Слыша сердца стук?

То, что может быть
Жизни торжеством,
Жалко упустить
И искать потом.

Только вот ответ
Знаешь ты сама.
Может, скажешь: «Нет».
Или, может: «Да».


  *  *  *
Наши сны - шальные ветры:
Не угнаться, не поймать.
И грядущего конверты
Раньше срока не порвать.

Что вы, сладкие, несете
Между строк, какую мысль?
Что за правду выдаете -
Бред сознанья, тайный смысл?

Может сами созываем
Разноцветный карнавал
И случайно открываем
То, чего никто не знал?

Что ж ты книжку-выручалку,
Сонник в руки не берешь?
- Видишь все, судьба-гадалка,
Не обманешь, не соврешь.


  *  *  *
Не о том, не о том говорим.
Разговоры слепы и горбаты.
За словесными кучами ваты
Голубые попрятались сны.
Да и сам я бываю срамным,
Бесконечность дроблю на кусочки,
Убиваю стремленья и строчки
И бегу ощущенья вины.
И боясь показаться смешным,
Укрываю свой мир по карманам.
Вот и ноет душа постоянно,
А причины постыдно ясны.
Я тогда и теперь уязвим.
Только, кто этот «я»? Где и кто я?
- Возмущенье на глади покоя
Под смеющимся взглядом весны.


  *  *  *
- Ну, счастливо… - Ну, пока…
Вечер, звезды, облака.
Солнышко ушло домой,
Подарив мне лучик свой.
Луч улыбки, луч мечты,
Лучик женской красоты.
Где же был ты, светлячок,
Путеводный маячок?
- Я тебя так долго ждал,
По крупицам собирал.
Где-то верно, где-то нет
Составлял себе портрет.
Я носил тебя в кармашке,
Прятал в сердце под рубашкой,
Доставал от всех украдкой
И поил нектаром сладким,
А холодными ночами
Грел дыханьем и стихами.
Я по жизненной дорожке
Смело топал по-немножку.
Но никто не мог сравниться
С милой маленькой жар-птицей.
И не верю, но случилось:
Ты сама ко мне явилась.


  *  *  *
О чем поет листва,
Когда гуляет ветер?
Затертые слова
Мои приносят сети.

Но несуразный я
Их снова расставляю
На отмель бытия,
Себя сопоставляя

С ловцами из ловцов
Убористых жемчужин,
С певцами из певцов,
Чей голос не застужен.

Неясный силуэт
Внутри. Струна тугая
Дрожит: «Не спи, поэт».
И я себя ругаю:

«Откройся, не таись.
О чем молчать не в силах?
Ужели рождены,
Чтоб унести в могилу

То малое «свое»,
Что за тебя не скажет
Никто, никто, никто?
Не допусти пропажи».

Банальной правды нет.
Как люди легковерны,
Обыденности бред
Считая ложкой мерной!

О чем шуршит листва?
- Об уходящем лете.
Неслышные слова
Подсказывает ветер.


  *  *  *
Однажды преступив границу
Небытия, любой из нас решает
Бессчетных игреков и иксов уравненья,
Порою сам того не понимая.

Но выбрав для себя отсчета точку,
Сбивается в порядках величин.
И пунктик, незаметный для кого-то
Основой жизни кажется другим.

Ведь стоит поменять систему
Взглядов, минус превратится в плюс,
И сами мы - уже не те, мы
Жизненный изменим курс.

Герои, ангелы и монстры -
Все сразу истинно и ложно,
Одновременно очень просто,
Банально и безумно сложно.

Однако выразить словами сакральное
Нам, смертным, не дано.
Хотя бы ощутить его дыханье,
Быть может не впервые, но…

Но способ выбирает каждый
Сам, чтоб осознать себя и этот мир:
Через вино, искусство, власти жажду,
Религию, науку. Мой кумир

Не истина, которую в потемках
Нащупывают мудрые мужи,
А то, что ясно каждому ребенку
И женщине, рожающей во ржи - Любовь.


  *  *  *
Папа, папа!
        Ты бы знал,
Как я горько-сладко счастлив,
Что надежды не угасли,
Что свой берег отыскал!

Папа, папа!
        Сколько лет
Ты отдал ночным дорожкам
У не спящего окошка,
Сколько нервных сигарет!

Папа, папа!
        Ты прости
Глупой юности браваду.
Покаянною наградой
Грустный стих в моей горсти.

Папа, папа,
        папа милый!
Извини, что вижусь редко,
Где березка клонит ветки
Над простой твоей могилой.

Слышишь?
- Гомон не затих.
Внуки стали продолженьем.
Их упрямство - отраженье
Озорства кудрей твоих.


  *  *  *
- Почему ко мне предвзято
ты относишься, бывает?
- Я? О чем ты? Не понятно.
За тобой не успеваю.

Силюсь уловить движенье
И скольжу по лентам мыслей.
Сотни фраз-предположений
В сонном воздухе повисли.

Зыбка почва под ногами
Тех, кто быть решился вместе.
Сердце - не лежачий камень.
Глядь а что-то не на месте.

Утро вырвалось на волю.
Все, что было, просто снилось.
Сердце бьется: Оля-Оля.
По-другому разучилось.


  *  *  *
«Сегодня ее не будет…»
Повис обессилено провод.
На сутки мой век убудет.
На сутки забвению повод.

Кусаю до крови губы.
«Сегодня ее не будет…»
А время безжалостно, грубо
Лишь завтра меня разбудит.

Сегодня опустится в Лету,
Как тысячи дней прошедших,
Прожитых вдали от света,
Бесстыдно любовь, не нашедших.

Такая простая фраза:
«Сегодня ее не будет…»
А я умираю сразу,
И ветер мне сердце студит.

Все верно. Все так, как надо.
Ты - Солнце. И мир чудесен.
Но нет с искушеньем сладу:
- Ах, если б…Что было б, если…

Сдержались, застыли слезы,
Как не родились дети.
Цветет в моем сердце роза,
Хоть студит мне сердце ветер.


  *  *  *
Тик-так.
Тикают часики, крутятся стрелочки,
Не удержать
Пустяк.
Юные мальчики, юные девочки,
Будем мечтать.

Мы так желали взрослеть,
Все знать и всюду успеть.
Нам так хотелось из маминых гнезд улететь!

Был мир полон надежд,
Цветных снов и одежд,
Дерзких, беспечных, наивных невежд.

Тик-так.
Тикают часики, крутятся стрелочки,
Время идет.
Пустяк.
Вырастут мальчики, вырастут девочки,
Всем повезет.

Каждый что-то искал,
Находил и терял.
Кто-то добрался, а кто-то в дороге отстал.

Кто-то шел за толпой,
Кто-то рвался, как в бой,
Кто-то отважно всегда оставался собой.

Тик-так.
Тикают часики, крутятся стрелочки
Смело вперед.
Пустяк.
Взрослые мальчики, взрослые девочки,
Все заживет.

И приходится нам
Выбирать талисман,
Тот, что спасает и лечит от ран.

Мне других не готовь
- Верю только в любовь,
В чистый кристаллик, волнующий душу и кровь.

Тик-так.
Тикают часики, крутятся стрелочки
- Не уследить.
Пустяк.
Милые мальчики, милые девочки,
Лишь бы любить!


  *  *  *
Ты говоришь, что узнаванье разрушает
Загадку, тайну, свежесть бытия.
И новизна свечой горящей тает,
А как же мы, мой бог? А как же я?

Игривый, непоседливый котенок,
Прости мой страх панический, прости.
Я буду разным: новым и знакомым.
Я буду изменяться и расти.

День без тебя прожить - почти как вечность.
В нем холод абсолютного нуля.
А мысли в дверь твою стучат беспечно.
Им все равно: что - можно, что - нельзя.

Мы отгорожены приличия забором,
Но я, как в самоволку, как в бега,
Стремлюсь к тебе и лезу без разбора,
Боясь, что опоздал на полшага.

А вдруг твой зов украл ревнивый ветер?
А вдруг я не успел прийти, помочь?
Хочу во всем быть за тебя в ответе,
Биенье сердца слышать день и ночь.

Ты говоришь, что узнаванье разрушает
Загадку, тайну, свежесть бытия.
Но нас сейчас не это разделяет,
Не только это, милая моя.

И за себя, и за других боишься.
Лимит ошибок кончился, иссяк.
Я знаю, заинька, что вряд ли ты решишься.
А я совсем с ума сошел, дурак.


  *  *  *
Ты замечала, как все изменяется
Ночью, как-будто
Усталости маска приподнимается
У дня и утра.

Воздух, глотнув прохлады, бредит, расслабившись,
Вольный, пьяный.
А кто-то дарит нам сны, как ландыши,
Врачуя раны.

Обиды становятся полупрозрачными,
Звездами смятые,
А наши желания - новобрачными,
Большими, крылатыми.

И на пороге иной причинности,
Уже в томленье,
И люди становятся добрее, милостней,
Откровенней.


  *  *  *
Ты притягиваешь взоры,
Обольстительно грешна,
Словно яблоко раздора,
Словно ночь вдвоем без сна.

Я стараюсь, если можно,
Наблюдать со стороны,
Приближаться осторожно,
Пробираться через сны.

Я пытаюсь уберечься,
Милый, давний мой фетиш,
Удержаться, не увлечься.
- Ты мне душу бередишь.

Шамаханская царица,
Ты способна вызвать страсть.
Невозможно не влюбиться,
Очень трудно не пропасть.


  *  *  *
Ты приходишь из обмана,
Из мальчишеской мечты,
Из морозного тумана
Идеалом красоты.

А в глазах - печать заботы,
Повседневной суеты,
Будто всемогущий Кто-то
Повелел, что ты - не ты.

Только это наважденье.
Свет не ведает преград,
И мелькнет, спустя мгновенье
Озорно-веселый взгляд.

Независима, как кошка,
Грациозно хороша
И кокетлива немножко,
И ранима, как душа.

Ты смеешься, ходишь, дышишь,
Но не ведаешь сама,
Что прекрасна, как принцесса
Из несбыточного сна.

Наша жизнь - любви искусство,
И однажды ты поймешь,
Что реальны сны и чувства,
Как и то, что ты живешь.


  *  *  *
Ты улыбнулась - я растаял.
Ты намекнула - я бегу.
А вечер искрами играет
На свежевыпавшем снегу

И заниматься нет резона
Решеньем мелочных задач.
Опять поет Пьеро влюбленный,
И сладко слышать этот плач.

Его слова тебя найдут
И, стоит им слегка поддаться,
В страну желаний уведут,
Где можно просто потеряться,

Где на какое-то мгновенье
Душа реальность позабудет,
Где балом правит Провиденье,
А губы шепчут: «Будь, что будет».

Струятся бурным водопадом
Обрывки фраз и брызги слов.
Пьянит зовущая прохлада.
Пьеро поет: «Любовь…Любовь…»

А голос нас ведет куда-то,
Влечет с собою, как ручей.
Слова не ясны, не понятны.
Уже не важен ход речей…

Подставь звенящим струям душу.
Иди на музыку вперед.
И просто слушай, слушай, слушай.
И жадно пей, вдыхай ее.

- Мы снова - дети. Мы смеемся,
Резвясь на теплом берегу,
И нежно за руки беремся,
И я тебя обнять могу…

В плену беспечного дурмана
Застыл сознания челнок.
И нет ни правды. ни обмана,
Лишь бесконечных грез поток.

Но оживет, быть может, он.
Поманит серых глаз магнит.
И бесконечный марафон
В безумной тантре закружит.


  *  *  *
Чудные, открытые люди
Живут в перекрестье созвездий.
Ледовая шапка - крыша
Их дома, где можно слышать
Биенье живой надежды,
Где горы и люди дышат
Безудержно полной грудью.

И тесто , и пыль из чрева
Земного, как плоть от плоти.
Наивно, смешно, игриво
Неспешность и торопливость
Переплелись в полете,
Осыпав росой заботы
Распахнутых душ посевы.

Открытые, чудные люди:
Не довзрослевшие взгляды,
Мозолистые ладони
И память тихонько стонут,
Не ищут мирской награды.
Наверное, так и надо,
Наверное, так и будет.


  *  *  *
Чужими и холодными губами
Щеки касаюсь женщины другой.
В нелепом фарсе, в этой странной драме
Я телом с ней, душа моя с тобой.

И не хочу, но даже обвиняю,
Фальшивую свою играя роль.
Она все видит, чувствует и знает,
Но, будто, верит, несмотря на боль.

А простыни не взмокнут, не сомнутся.
Завядшие тюльпаны на столе.
Ее слова признанья не добьются.
Досада отразится на челе.

Но сон ее спасительно уводит.
Свеча погасла. Холодно. Не сплю.
Несмелыми шагами утро входит.
А я с тобой. И я тебя люблю!


  *  *  *
Я завидую тем, кто были,
Тем, кто будут, тому, кто есть,
И губам, что тебя любили,
В поцелуи вплетая лесть.

Я хочу ветерком дыханья
гладить ниву ржаных волос,
Упиваться вином желанья,
И хмелеть от него всерьез,

По нежнейшему шелку кожи
Опускаться к твоим ногам
И шептать, не скрывая дрожи:
«Вы прекрасны, прекрасны, мадам…»

Я хочу к лепесткам прикасаться
И лелеять бутончик цветка,
Чтобы соком любви умываться,
Чтоб ласкаться устала рука.

Я могу уподобиться джину
И с тобой унестись до небес…
   Так хотелось сказать о невинном…
   Только слишком раздразнился Бес.


  *  *  *
Я научусь тебе являться
Сквозь сновидений миражи.
Там невозможно притворяться,
Там чувства остры, как ножи.
Мы непосредственны, как дети,
Когда во сне не можем скрыть
Что всех желаннее на свете
Для нас желание любить.

Хочу разрушить иллюзорность
Престижа, страхов и стеснений,
Дневной реальности покорность
И робости прикосновений.

Ворвусь и сны раскрашу цветом,
И стану музыкой звучать,
И все возможные запреты
Нарочно буду нарушать.

Прикинусь яркою травою,
Туманом, снега пеленой,
И звездным небом над тобою,
И криком в тишине ночной.

И те слова, что неуклюже
Сползают с непослушных губ
Вдруг хороводами закружат
И запоют оркестром труб.

Но утро все растреплет в клочья,
Тебя к фантазии ревнуя,
И только терпкий привкус ночи
Застынет Солнца поцелуем.


        Я полынь - трава.
        Горечь на губах…
            Н. Турбина

        Я - свеча. Я сгорел на пиру…
            А. Тарковский

Я - не голос, не песня, не звук,
Я - лишь отзвук, глухой отголосок.
Я - не свет, не мерцанье вокруг,
Только тень от крыла альбатроса,

Только тень окрыленных судьбой.
Я еще не полынь и не горечь,
- Дуновенье ветров над травой,
Чуть заметных в июльскую полночь,

Чуть заметных в биенье дымка
Отгоревшей свечи на рассвете,
Не мгновенье, не год, не века,
- Лишь предвестник времен незаметный,

- Лишь предвестник открытий для тех,
Чьи зрачки не привыкли к свеченью,
Кто, устав от беспечных утех,
Угадает вдруг Солнце за тенью,

Угадает присутствие Муз
В тихом шепоте чуткого эха,
Ощутив горьковатый на вкус
Поцелуй не мирского успеха.


  *  *  *
Я рассветом весь мир обнимаю.
Я закатом туманы стелю.
Что случится сегодня - не знаю,
И гадать не люблю.

Минет мгновенье,
И мы уже там, впереди.
И ночные прозренья
Скроют новые дни.

Только времени шарик волшебный,
Он, наверное, у каждого свой.
Оборотов число непременно
Он сверяет со мной.

В тех догоняшках всегда я на шаг отстаю.
Что-то важное не успеваю,
Что-то главное не узнаю.

Говорят: «Это слишком абстрактно».
Говорят: «Ты уже не юнец.
Жизнь сурова, трудна и опасна.
Протрезвей, наконец».

Все так серьезно, взаправду, что даже смешно
А душа не спокойна,
Бьется птицей в окно.

В запредельные, близкие дали,
К рубежу неизбывных времен,
Чтобы занавес плоских реалий
Растворился, как сон.

Чтобы, возможно,
Суметь донести до других
Чувство свободы
Через выспренний стих.